«Если человек перестанет удивляться, он перестанет жить» Скульптор Артуш Папоян
Думаю, излишне представлять гюмрийцам, скорее ленинаканцам Артуша Папояна. Площади и улицы нашего города украшены в основном его работами: это Гусаны, Армянка, Саят-Нова и другие. Его работа «Танец» находится в Московской Третьяковской галерее, «Голуби» — в Национальном музее Махачкалы, бронзовая статуя Иисуса Христа «Я пришел спасти мир» на Храмовой горе в Сирии.
Как вы уже догадались, мы в гостях у скульптора Артуша Папояна. Сначала, мы случайно оказались в его находящейся на первом этаже мастерской, где в это время колдовал над какой-то скульптурой пошедший по стопам отца его младший сын Ваагн. Вся мастерская уставлена макетами скульптур и бюстов, которые уже воплотились или в скором будущем воплотятся в бронзу. Разговорились, в это время зазвонил телефон. Ваагн говорил с отцом. Меня приятно удивило, что сын обращался к отцу не привычным нашему уху словом «папа», а благозвучным, напомнившим мне мое детство словом «айрик».
Поднимаемся на второй этаж, где у дверей, как истинный гюмриец, нас встречает хозяин дома. Просторный дом дышит искусством: много света, скульптуры, книги… Сразу завязалась беседа о корнях скульптора, о его творениях, об отношении к жизни, о том, нашел ли он формулу счастья…
Среди других вопросов, я задала всегда интересующий меня вопрос, как получилось, что в городе ремесленников так преклоняются перед искусством, что город ремесленников (вдруг мне вспомнилась фраза, с горечью произнесенная после землетрясения одним художником в Ереване,: «Разрушился наш питомник») дал столько деятелей искусства? Мой собеседник ответил, что гюмрийские ремесленники никогда не были просто ремесленниками, они не просто делали вещи, они вкладывали в них душу, изобретали, творили… «Например, — рассказал он, мой дед был жестянщиком, сделанные им печки были украшены неповторимыми узорами; а отец был не просто токарем, он был новатором. Как говорил сам отец, он может на токарном станке выточить даже человека. Из изделий всех гюмрийских ремесленников, будь то каменщик, будь то слесарь или столяр, «капает искусство»».
«С каким материалом Вы предпочитаете работать?» — спросила я. Артуш Папоян преобразился прямо на глазах: это был уже не скульптор, это был поэт… «Больше всего», — сказал он с улыбкой, — я люблю работать с бронзой. Ее можно сравнить с поэзией, ею можно многое сказать, ты можешь спокойно путешествовать в скульптуре, возможности которой довольно ограничены. Романтика бронзы, ее пронстранственность неизмеримо больше, потому что ты можешь вложить в нее поэзию… Она летящая, в ней больше музыки…».
Передо мной сидел умудренный жизнью, несколько напоминавший вальяжного барина, добрейшей души человек… Я еще раз убедилась в том, что чем внутренне богаче человек, тем он проще (прошу не путать с простотой, которая «хуже воровства)».
Отъезжая от дома, я случайно окинула взглядом возвышающуюся над землей террасу дома, на которой все еще стоял, опершись на трость мастер…И было в нем что-то от седобородого патриарха, смотрящего с высоты на свои владения и на свой народ.
Подробности беседы в видеоматериале
Карине Мкртчян
