Главный вопрос руководства — красиво говорить или делать дело?
После выборов в парламент Армении пришло время понять, что какой бы рейтинг не имело правительство, оно должно показывать реальные результаты. Армения – это не та страна, где возможны длительные политические культы, а тем более, если положительное отношение общества не подкреплено конкретными действиями. Но совсем недавно нам было вовсе не до этого.
Семь месяцев назад Армения уже переживала уверенный экономический спад, компенсировавшийся ростом внешнего долга. Семь месяцев назад власть пыталась воспроизвестись, как делала и раньше. И тогда в Армении прогремела революция. Событие значительное и уникальное, даже в планетарном масштабе.
Революцию создал, выходил и вскормил Серж Саргсян, президент-неудачник, обещавший уйти, но попытавшийся остаться рулить навсегда. В Армении так поступать нельзя, это вне парадигмы этого общества. К тому же, «достижения» его десятилетнего правления вынудили уехать почти полмиллиона человек, а подавляющее большинство оставшихся были, мягко говоря, им недовольны.
Но неудачник он вовсе не потому, что у него не получилось удержать власть. Наоборот – я бы назвал успехом события, которые отправили его в особняк в Дзорахбюре с президентской пенсией и неприкосновенностью. Его неудачи состояли в другом: образом мышления и ценностями он не соответствовал прогрессивному обществу, которое стремительно развивалось «не благодаря, а вопреки». Стартаперы, UI/UX-дизайнеры, финансовые аналитики и прочие вехи армянского общества не могли не отторгнуть инородное тело, затесавшееся среди них и пытавшееся ими руководить.
Его чурались на европейских мероприятиях, отдавая предпочтение представителям армянской оппозиции: вокруг Раффи Ованнисяна кучковались главы государств, с интересом слушая рассказы о реальной ситуации в Армении, а попытки Армена Ашотяна спасти имидж своего президента и произнести несколько заученных английских фраз, выглядели крайне неубедительно. Тогда Саргсян летел в Москву или другую «евразийскую» столицу, где чувствовал себя намного увереннее среди коллег, близких ментально и лингвистически. Но уверенность эта улетучивалась ровно в тот момент, когда коллеги начинали отстаивать интересы, не совпадающие с интересами Армении. Скорее всего, в такие моменты воображение Саргсяна формировало очередное шествие на Баграмян-26, которое он вынужден будет разогнать, после чего снова предстать перед взором европейских лидеров. Тогда приходилось молчать или снова прибегать к заученным фразам общего или примирительного характера.
Но это всё уже история: жертва международного «буллинга» дышит свежим дзорахбюрским воздухом, а кресла в административных зданиях Еревана уже заняты стартаперами, UI/UX-дизайнерами и финансовыми аналитиками.
— Вот, снял портрет Сержа, — с блеском в глазах делится своими профессиональными успехами один из них, сидящий на довольно высоком, значимом и, скорее всего, удобном кресле.
— А что будешь делать дальше, есть какой-то план? – спрашиваю я, пытаясь подвести его к вопросам стратегического управления.
— Пока не знаю, наверное, повешу фотографию площади Республики. Ведь теперь народ во главе государства, — отвечает он. В его словах уверенность и стойкая жизненная позиция.
Я не могу с ним не согласиться, но, тем не менее, мои вопросы остаются открытыми.
Тогда, сразу после весенних событий, этот разговор казался мне комичным, из ряда вон выходящим. Но то, что казалось шуткой тогда, сегодня – политическая реальность. Фотография площади действительно висит на месте фотографии Сержа. И всё. Эта команда пока ещё не показала никакого стратегического и даже тактического плана управления страной.
Филипп Арзуманян
