В конце концов, наша цель не в том, чтобы иметь Пашиняна, а в том, чтобы иметь здоровую государственную систему
На днях, во время пресс-конференции премьер-министр Армении Никол Пашинян, подводя итоги своей деятельности за год, назвал 100 фактов, имевших место после революции и являющихся достижением нового правительства. 100 названных Пашиняном достижений, безусловно, важны; при желании, можно вспомнить еще несколько положительных перемен. Однако, чтобы измерить эффективность деятельности правительства в течение года, важно смотреть на эти факты не с количественной, а с качественной точки зрения. Сколько из перечисленных фактов способствует системным изменениям в Армении?
Искоренение коррупции, борьба с монополией, регулярные поставки нижнего белья военнослужащим и другие позитивные изменения, бесспорно, очень важны, но их никак нельзя назвать системными. Это позитивные изменения, произошедшие в результате политической воли личности и, почему бы нет, конкретной директивы.
Между тем, все это должно было быть логическим следствием создания в стране здорового государства. Коррупция должна была быть отвергнута в Армении не потому, что так говорит Никол Пашинян, а потому, что результат действия государственной системы сам по себе приводит ее отвержению.
Государственная система должна действовать так, что в результате коррупция отвергается сама по себе. Поэтому, прежде всего, нам нужно построить такую систему. Демократический мир давно выработал ее формулу. Власть, избранная народом, должна контролироваться четко разграниченными ветвями, необходимо создание таких государственных институтов, где прозрачное и подотчетное управление становится возможным благодаря противовесам и механизмам взаимного сдерживания и контроля. Конечно же, все это создать в течение одного года невозможно. Но в течение года можно было сделать небольшие позитивные шаги или, по крайней мере, полушаги, направленные на эти изменения, которые вселяли бы надежду, что страна готовится к серьезным переменам, что закладываются хотя бы предосновы, которые помогут преодолеть страх необходимости управления страной директивой, человеческими качествами, желанием и волей отдельной личности. Такие шаги пока что не предприняты. И несмотря на уверенное заявление Пашиняна о том, что супер-премьерства в Армении нет, мы весь прошлый год, да и сейчас продолжаем жить в системе супер-премьерства.
И самое главное, независимо от человеческих качеств оказавшейся на вершине пирамиды личности, эта система не может соответствовать требованиям становления истинно демократического государства.
Супер-премьер-министр Пашинян
«Можете объяснить почему супер-премьер-министр останавливается под красным светом светофора? Супер-премьер-министр тот, кто говорит: ты ввозишь сахарный песок, ты бананы, ты бензин, моя доля 50%», — во время пресс-конференции заявил Никол Пашинян, таким образом, обосновывая свое утверждение о том, что в Армении нет супе-премьерства.
Так, Пашинян пытается связать логику системы с личностью, что является, если не политическим манипулированием, то результатом нелогического подхода. Потому что, если супер-премьер-министр не входит в долю, не раздает бизнес, это вовсе не означает, что он не является таковым. Он продолжает оставаться супер-премьером, быть может, с другими идеологическими качествами, с другим политическим вкусом, он все равно остается супер-премьер-министром, а система — супер-премьерской, что мы уже отрицали. В конце концов, логика революции состояла не в том, чтобы сменить супер-премьер-министра или заменить его тем, кто добрее, а в отвержении самой системы.
С другой же стороны, воля супер-премьер-министра в государстве не может иметь силу закона, нужны конкретные гарантии, в противном случае честное слово или политическая клятва Никола Пашиняна не может гарантировать создание новой демократической системы.
Если сегодня Пашинян заявляет, что он не входит в долю, это вовсе не является гарантией того, что у следующего преемника Пашиняна будет такая же добрая воля, и он остановится под красным светом. В конце концов, наша цель была не в том, чтобы иметь Пашиняна, а иметь такую систему, чтобы кто бы ни был вместо Пашиняна, не смог бы ни пересечь улицу под красным светом, ни избежать дачи показаний в суде. Миссия Пашиняна и нового правительства – создать такую систему или, по крайней мере, заложить ее основу. Бесспорно, заложение добрых традиций тоже приветствуется, но главное — это институциональные гарантии.
Пашинян и силовики
В течение этого года у Пашиняна, по крайней мере, была возможность отказаться от некоторых рычагов власти. Например, как он и обещал, СНБ (Служба национальной безопасности), КГД (Комитет госдоходов) и полиция могли бы быть органами подотчетными не премьер-министру, а правительству РА, тем самым делая структуры власти более подотчетными Парламенту и еще более укрепляя его роль и значение как подлинно контролирующего органа. Однако он предпочел изменить правила игры. Несмотря на публичное обещание в Парламенте, что после избрания его премьер-министром силовые структуры станут министерствами и будут подчинены правительству РА и подотчетны Парламенту, став премьер-министром, Пашинян не выполнил своего обещания, оставив в своих руках рычаги управления силовыми структурами.
Возникает вопрос: почему? Неужели Пашинян не понимает, что для становления системы просто необходимо отказаться от супер-премьерства и пойти по пути строительства действительно парламентской страны. Однако ситуация заставляет отступить.
Давайте теперь представим, что премьер-министр, который сегодня всеми силами удерживает в своих руках контроль над силовиками, решит выполнить свое обещание и отпустить их. Обладают ли правительственная команда и Парламент достаточными профессиональными качествами, чтобы контролировать силовиков, держать рычаги управления в руках политических лидеров, или последние легко вырвутся из-под их власти. Именно эта перспектива заставила Пашиняна отступить от своих обещаний.
Предпринятые в свое время неверные шаги, во всяком случае, с подбором кадров; бесперспективные, с точки зрения государственного мышления, расчеты были первым отступлением правительства Пашиняна, которое и стало предысторией сегодняшнего отступления.
С одной стороны понятно, что его сегодняшнее отступление, с точки зрения удержания власти, не имеет альтернативы: но с другой стороны это отступление, которое принесет за собой новые «отступления как следствие».
Кристина Мкртчян
