И сейчас враг стреляет, тегцы, пришла пора вернуться домой
Прошу водителя такси остановить машину. Я, студентка из Еревана, не имею права ездить по Тегу на такси: я должна ходить, ходить, чтобы ноги утолили тоску по родным улицам, а улицы — по моим ногам.
Смотрю по сторонам: поля, по эту сторону границы поля Тега, а по ту – часть моей Родины. Вот и Хореа. Хореа – один из свидетелей истории, напоминающий прохожим о глубоких корнях их генеалогического древа. Хореа когда-то было большим селом, бережно хранившим и лелеявшим великолепные сооружения: Срнегци, Котрац Егци (егци – диалектный эквивалент слова екегеци — по-русски церковь), крепость Каракал, чудо природы — водопады Гуду и Вану.
Я и в первый раз так же вернулась из Еревана, вернулась гордой: поступила в университет, слезы из моих истосковавшихся глаз назвала слезами радости, чтобы вышедший мне навстречу дедушка Грант не очень расстраивался, он и так был расстроен — после войны прошел всего год.
«Был январь 1990 года, когда я узнала о том, что с азербайджанской стороны пришли украсть стадо, содержащееся в «Сев керце». Я был заведующим фермой, Григорян Араик – заведующим совхозом, мы приехали туда, чтобы разобраться, что происходит. В это время уже были бои, стояла и русская армия. Между нами и азербайджанской стороной произошла перестрелка, и в этот самый момент русские убежали. У азербайджанской стороны были жертвы, а среди нас, слава Богу, не было ни раненых, ни погибших», — рассказывал дед Грант. Я хочу, чтобы и сейчас рассказывали истории пусть даже бывших побед; хочу провести последние теплые дни года в горах. Говорят, это опасно, нельзя, а деда Гранта нет рядом, чтобы сказал: «Страх к лицу только турку».
Вместо него бабушка Асмик — «шагающая энциклопедия традиций» села, которая вдруг может достать из сундука национальный костюм, чтобы напомнить нам молодым, что правильная одежда у нее, остальное — китайский «мусор». Она крепко обнял меня…
«Бабушка Асмик, меня послали узнать, какое значение имели наши оставшиеся на границе святилища».
«Эх, детка, эти сады нас кормили, там мы проводили наши лучшие дни, там земля была плодородной. Если во всем селе абрикосы не росли, там в садах росли сладкие абрикосы, даже слаще Араратских абрикосов».
Бабушка Асмик с любовью и нежностью вспоминает церкви Срнегци и Котрац Егци. Жители села с гордостью рассказывают, что Хоренаци был отшельником в Срнегци. А Котрац Егци известен обычаем, который был очень важен для жителей Тега и соседних сел.
«Котрац Егци?» — повторяет бабушка Асмик, удивляясь, что я спрашиваю о самой известной истине. «Выше церкви, куда мы сейчас не можем пойти, потому что турки… была красивая арка. Под этой аркой люди три раза молча проводили детей до года. И тебя проводили, потому-то рост у тебя хороший. Сейчас мы своим детям церковь показываем издали. Разве только эта церковь? А тысячелетняя Срнегци (Срнегци – хорошо сохранившаяся средневековая церковь).
Несколько дней назад ходить в Срнегци было очень опасно, а сейчас невозможно… Выстрелы азербайджанцев доходят и до Срнегци. У нас, жителей Тега, даже если мы учимся в столице, в других городах, даже если мы живем в дальних страныах, есть обычай: когда родному селу грозит опасность, когда враг стреляет, мы собираемся в наших родовых домах. И сейчас враг стреляет, тегцы, настало время вернуться домой.
Сатеник Исунц (участница курсов «Мобильная журналистика»)
