Кузница новаторских идей: зал Мгера Мкртчяна
Первый официальный спектакль в Гюмри был сыгран в 1865 году. А в 1928 году в Ленинакане (ныне Гюмри) спектаклем «Мятеж» по Фурманову открылся армянский драматический театр им. А. Мравяна, который впоследствии был переименован в честь Вардана Аджемяна.
А в 2016 г. Гюмрийский драматический театр дал благотворный росток – молодой, но уже приобретший известность зал Мгера Мкртчяна.
Я впервые оказалась в зале, где в это время не было спектакля. Зал пуст, полностью освещена только ни о чем не говорящая сцена; но чудо, в ожидании которого я всегда прихожу в театр, где-то здесь; оно витает в самой атмосфере театра, оно затаилось в ожидании зрителя.
Рядом со мной мой собеседник – на удивление юный (в моем представлении режиссеры – это уже состоявшиеся профессионалы в зрелом возрасте) 26-летний режиссер Артуш Микаелян. Наша беседа началась с того, сколько в нашем театре режиссеров, на что он ответил, что раньше по штату их было трое, в обязанности каждого входила постановка одного или двух спектаклей в год, таковы были правила, унаследованные от советских времен. Но художественный руководитель театра Людвиг Арутюнян принял решение отменить это устаревшее, на его взгляд, правило. После этого решения сцена стала свободнее, она открыта режиссерам и из Гюмри, и из других регионов Армении, которые могут ставить спектакли, представлять зрителю свое видение, воплощать на сцене свои идеи. Это открыло путь молодым еще неизвестным режиссерам, как заметил мой собеседник, в том числе и ему.
«Богема» Режиссер-постановщик Татев Жакян.
Сам по себе напросился вопрос: «Если сцена большого зала настолько свободна, зачем было открывать новый зал, разве уже существующий не вмещает гюмрийского зрителя?». «Изначально идея состояла в создании альтернативной территории, чтобы эта сцена не была моделью большой сцены, чтобы она своей идеологией, своим почерком отличалась от большой сцены, чтобы была более новаторской. Она скорее экспериментальная, здесь больше воплощают свои идей молодые режиссеры. Сначала даже была мысль открыть здесь лабораторию идей». Меня заинтересовало, каков средний возраст зрителей этого зала, ведь, если он экспериментальный, то, скорее всего, молодежный, ведь зритель в возрасте более консервативен (тут же подумалось, почему же тогда его так люблю я?). Артуш поделился своим наблюдением. Он рассказал, что на первых трех поставленных им спектаклях пьесы польского писателя Славомира Мрожека «Дом на границе» зал был полон в основном молодежью, а на четвертом спектакле, он, к своему удивлению увидел в зале много зрителей зрелого возраста, что особенно обязывало и в очередной раз доказывало, что гюмрийский зритель независимо от возраста открыт для новых идей.
«Дом на границе». Режиссер-постановщик Артуш Микаелян.
Напомню, что поставленный молодым режиссером спектакль польского писателя Славомира Мрожека «Дом на границе» на днях, был признан лучшим молодежным спектаклем на церемонии вручения Ежегодной национальной театральной премии «Артавазд 2024», правда, об этом он скромно, как бы между прочим, сказал мне уже после интервью.
Говоря о театре, невозможно не коснуться судеб людей, которые превращают просто здание в храм ИСКУССТВА. В беседе выяснилось, что Артуш Микаелян — участник 44-дневной Арцахской войны, он прошел ее от первого дня до последнего. Какая же нужна сила воли, как нужно любить искусство, чтобы не сломаться, вернуться в театр, но, как признался мой собеседник, только театр помогает зарубцеваться оставленным войной душевным ранам. «Не возникала ли у Вас мысль уехать из Армении?», спросила я. Его ответ сводился к тому, что ростки подобных мыслей, конечно есть, кажется там будет легче реализовать свои идеи, но он старается заглушить эти мысли, прекрасно понимая, что больше нужен здесь, своему зрителю. Как бы ни было искусство общечеловеческим, каждый деятель искусства вкладывает в свои творения свою душу, которая созвучна душе его нации, более понятна, и близка своему зрителю.
«Каким Вы хотели бы видеть нашего зрителя?», — поинтересовалась я. «Еще со студенческих лет у меня было желание, чтобы мой зритель был насколько возможно интеллектуальным». «Только интеллектуальным, а как же эмоции?». «Я предпочитаю, чтобы на спектакле зритель не плакал, а думал. Я предпочитаю действовать не на эмоции, а на разум зрителя, но в тоже самое время я люблю, когда все это сочетается друг с другом: действует и на разум, и в некоторой степени на эмоции», — последовал довольно ожидаемый ответ, поскольку мы вспомнили гениальную пьесу Брехта «Мамашу Кураж», которую ставил Ленинаканский драматический театр в дни моей юности.
Уходя, я еще раз обернулась и посмотрела на наш театр… Как хорошо, что перед ним еще нет так грубо врывающихся в гармонию, уродующих мой любимый театр и каждый раз раздражающих меня аттракционов, к которым Шираз повернулся спиной, а Мгер Мкртчян, так неловко присевший на стул, казалось, грустно прощался со мной… Но твердая уверенность: пробьемся, не в первый раз, не покидала меня…
Карине Мкртчян
