Клоун с осенью в сердце
“Грустный клоун” Леонид Енгибаров родился 15 марта 1935 года в Москве в деревянном одноэтажном домике в Марьиной Роще, который принадлежал еще его деду. Из своего детства он запомнил не книжки и игрушки, а вой сирены, предупреждающей о воздушном налете. К сожалению этого дома уже нет, как и нет дома возле метро “Маяковская”, где Енгибаров снимал небольшую комнатку. Удивительно, но человек с мировой известностью жил очень скромно.
Он даже в автобиографии написал, что боится благополучия. Ключ от его комнатки хранился под уличным подоконником, чтобы любой из его друзей всегда мог туда зайти. Только незадолго до смерти “грустный клоун” наконец-то смог купить себе кооперативную квартиру на Рубановской улице. Понять, что его призвание – это цирк, Енгибарову пришлось не сразу. В 1952 году, он поступил в институт рыбного хозяйства. Но всего через полгода, он перевелся в институт физкультуры, профессионально занимался боксом. В 1955 году Леонид Енгибаров поступает на открывшееся в Государственном училище циркового искусства отделение клоунады. По мнению тех, кто видел Енгибарова в те годы, уже в училище определилась его творческая индивидуальность как коверного мастера пантомимы. Искусству клоунады он учился по номерам Чарли Чаплина, Макса Линдера, Гарольда Ллойда, Пата и Паташона, Бакстера Китона.
Окончив училище в 1959 году, Енгибаров отправляется в Ереван и поступает в труппу армянского циркового коллектива. Здесь он делает первые самостоятельные шаги на профессиональной цирковой арене. Енгибаров пошел своим путем: он отказался смешить зрителей традиционными в то время стандартными трюками и «хохмами», нелепо ярким костюмом, растрепанным париком и огромными башмаками. Он стал создавать на арене цирка поэтическую клоунаду.
Артист много гастролировал не только по Советскому Союзу, но и по странам социалистического лагеря — Польше, Чехословакии, Румынии. Он писал интересную прозу, и сам Василий Шукшин считал его писателем. Снимался в кино, Енгибарова рады были видеть в своих картинах Сергей Параджанов и Ролан Быков.
Репризы Енгибарова не смешили зрителей, а заставляли его думать, размышлять. Его называли «грустным клоуном», «клоуном с осенью в сердце», «клоуном-философом». Ведь вместо того, чтобы смешить до слез, Леонид заставлял их думать и сопереживать. Он считал, что клоунада — не профессия, а мировоззрение и самые смешные ситуации в жизни, как правило, бывают одновременно и самыми грустными.
Кто еще из клоунов мог позволить себе выступать, подобно Гамлету, с черепом «бедного Йорика» «в руках или прямо на манеже «разрывать» себе грудную клетку, чтобы бросить свое сердце зрителям? Ю. Никулин вспоминал: «Когда я увидел его в первый раз на манеже, мне он не понравился. Я не понимал, почему вокруг имени Енгибарова такой бум.
А спустя три года, вновь увидев его на манеже Московского цирка, я был восхищен. Он потрясающе владел паузой, создавая образ чуть-чуть грустного человека, и каждая его реприза не просто веселила, забавляла зрителя, нет, она еще несла и философский смысл. Енгибаров, не произнося ни слова, говорил со зрителями о любви и ненависти, об уважении к человеку, о трогательном сердце клоуна, об одиночестве и суете. И все это он делал четко, мягко и необычно». мягко и необычно».
Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:
“Вышел на арену, так смеши!” —
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье — век двадцатый:
Цирк у нас, конечно, мировой, —
Клоун, правда, слишком мрачноватый —
Невеселый клоун, не живой.
Ну а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал —
Горе наше брал он на себя. (В. Высоцкий).
Это был удивительный человек! Он говорил о своем творчестве: «Когда я выхожу на арену и встаю на руки, то радуюсь, как ребенок, ведь в это время я держу на руках нашу планету. А когда попеременно встаю то на одну, то на другую руку, мне кажется, что земной шар перекатывается у меня в ладонях». Каждое движение «клоуна с осенью в сердце», каждая его поза были полны такой энергии, что она буквально обжигала зрителей.
Не удивительно, что чиновникам, в ведении которых находился цирк, такое искусство не нравилось — незадолго до смерти Леонид Георгиевич остался без работы. Он очень переживал. Как говорил сам Енгибаров: «Моя мечта — сделать репризу о погасших звездах, которых уже давно нет во Вселенной, а мы на Земле видим их до сих пор». Леонид Енгибаров сравнивал свет далеких звезд с теплом нашего сердца: «Если человек научит свое сердце излучать добро, он будет жить вечно — лучи его души, как и свет погасшей звезды, будут еще долго сиять в мироздании».
25 июля 1972 года «грустного клоуна» не стало. Ему было всего 37 лет, Во время похорон в страдающей от жары и торфяных пожаров Москве неожиданно хлынул ливень, которого в городе не видели с начала лета. Казалось, сама природа плачет, провожая его в последний путь.
Карине Мкртчян
